Тайна темной пантеры - Страница 27

Вспоминая профессора, Стелла расстраивалась все больше и скоро от радости не осталось и следа. Когда в ее комнату вошел Торн, она уже сидела на кровати, печально закрыв лицо руками и скучая по профессору.

Увидев ее в таком настроении, Торн явно терзался между желанием незаметно ретироваться (ну не умел он успокаивать женщин) или все-таки попробовать успокоить ее. Он громко и нерадостно вздохнул, поняв, что его совесть не позволит ему просто так уйти.

– Эээ, ну, йопреный театр, что тут за спектакль опять? – выдал он самое ласковое приветствие, что пришло ему в голову. – Чудище поди опять вспомнила?

Стелла убрала руки и грустно улыбнулась Торну.

– Нет, хорошего друга.

– Помер что ль? Что горевать то? – ляпнул, не подумав Торн, и по слезам, которые внезапно появились в глазах Стеллы, с ужасом осознал свою ошибку.

– Нуты ж. Сферический конь в вакууме…, ты ж…, – он не знал, что сказать, и от этого ему становилось еще более неловко. Подойти и обнять он явно стеснялся и кроме как наполнить неудобную тишину странными высказываниями, ему ничего не приходило в голову. – Слон безухий, кот безхвостый.

Но Стелла не планировала плакать. Она встала и, вытерев слезы, спросила:

– Ты чего зашел то, слон безухий? – она попробовала улыбнуться, но вышло как-то не очень.

– Хотел рассказать тебе, что сегодня вроде как праздник у этих диких людей, – тут Торн рассмотрел ее платье. – Ну видать ты в курсе?

Тут Торн присвистнул для выражения восхищения и добавил: «Шикарно выглядишь. Такты пойдешь?»

– Не знаю, – честно ответила Стелла.

– Надеюсь не из-за отсутствия подходящих туфель? – спросил он, посмотрев на ее босые ноги. – Вы ж бабы – странный народ. У меня сестра как-то полвечера прорыдала, не зная, что одеть на свиданье. Ее ухажер решил сделать ей свиданье-сюрприз и не говорил куда поведет ее. В результате, чтобы ее успокоить, ему пришлось выдать, чтобы она одела спортивную одежду, так как он планировал повести ее на стрельбища. Дурак, конечно, что ж сказать. Ну так дальше она рыдала еще оставшиеся полвечера из-за того, что видите ли в спортивных штанах у нее слишком толстая попа.

Стелла улыбнулась. Ей конечно такие проблемы не были знакомы. В свои восемнадцать лет она ни разу не была на свиданье, но она легко могла представить горе сестры Торна.

«Туфель-то у меня и, правда, нет», – подумала Стелла, уставившись в свои босые ноги.

– Не идти же босиком? – сказала она свою мысль вслух, – А старые грязные кеды к этому платью точно не подходят.

– Жди здесь! – сказал Торн и исчез за шториной, которая служила дверью.

Вернулся он, буквально через мгновенье, со своим рюкзаком. Усевшись на полу ее комнаты по причине того, что больше сесть было негде, он стал со сосредоточенным видом рыться в рюкзаке.

– Что ты там ищешь? Свои запасные туфельки? – ехидно она спросила у него.

– Запасные, не запасные, а нас на ученьях учили не сдаваться, – и с этими словами, он вывалил все содержимое рюкзака на пол и легким рывком оторвал у рюкзака внутреннее дно.

Достав из кучи валявшихся вещей нож, он строгим приказным тоном скомандовал ей – Ставь ногу на днище.

Дно рюкзака было сделано и прорезиненной плотной ткани и, вполне могло служить в качестве подошвы, о чем догадалась Стелла. Она поставила свою ногу на край дна, так чтобы хватило место для второй ступни.

Торн ножом быстро очертил ее ступню, а потом, использовав получившуюся подошву как трафарет, вырезал вторую такую же. Делал он это так быстро и умело, как будто всю жизнь только этим и занимался, как делал обувь из рюкзаков.

Не говоря ни слова, он быстро отрезал одну лямку у рюкзака, и разделил ее ножом на несколько тонких лент. Потом аккуратно вырезал в подошвах подходящие отверстия и уже через пять минут они превратились в вполне симпатичные сандали.

– Садись, – скомандовал он, похлопав по краю кровати.

Стелла, которая все это время, заворожённо смотрела на его действия, быстро подчинилась.

Сидя на полу у ее ног, Торн с какой-то невероятной деликатностью, аккуратно взял ее ногу и подставив сандалину, красиво перевязал длинными лентами ее голень. Затем также деликатно одел ей вторую.

Стелла смотрела на него сверху, его светлые волосы и умелые руки. Ни один мужчина никогда не одевал ей обувь, а уж тем более не делал ее сам. Было что-то в этом глубоко интимное, от чего сердце Стеллы стало биться в сумасшедшем темпе, а по телу пробежались мурашки.

Торн, жутко гордый своей работой, завязал последнюю ленточку и встал, с удовольствием разглядывая как красиво смотрятся самодельные сандалии на ее ногах. Он поднял голову, чтобы спросить ее мнения относительно босоножек и увидел, что все ее лицо красное от смущения. Тут он тоже почувствовал чувственность ситуации и ему стало жутко неловко.

– Эээ… ну как? – выдавил он из себя, чувствуя, что его лицо также заливается краской.

– Очень красиво, – произнесла Стелла почему-то осипшим голосом, от чего засмущалась еще больше.

– Кх-кх, – они оба одновременно прокашлялись.

Неловко улыбнувшись, Торн решил, что самое время галантно удалиться.

– Ну народ через час где-то собирается на праздник. Я зайду, когда сам пойду. А сейчас я пойду. Ну сейчас я пойду, ну по делам мне в общем нужно, а потом зайду, – стал бормотать Торн, одновременно пятясь назад.

– Хорошо, – ответила Стелла, но Торн уже ушел.

«Целый час», – подумала Стелла. Она чувствовала себя растерянной. В своей учебной группе они все были постоянно сфокусированы на учебе и научных исследованиях, поэтому любовные отношения успешно обошли Стеллу стороной. С одной стороны, ей казалось, что она нравится Торну, ну не просто так ведь он ей сделал такие красивые босоножки. А с другой стороны, может он просто пожалел ее из-за того, что у нее был такой несчастный вид.